Термин эффект Паули был придуман для того, чтобы описать воздействие, которое присутствие Паули оказывало на находившиеся поблизости предметы, заставляя физические приборы и оборудование взрываться, не причиняя при этом вред самому Паули. По меньшей мере один экспериментальный физик (Отто Штерн) запретил Паули появляться рядом с его лабораторией.
Друг и коллега Паули Рудольф Пайерлс (немецкий физик, который переехал в Англию, а впоследствии принимал участие в Манхеттенском проекте) описывал эффект Паули следующим образом: «Казалось, что он произносил какой-то заговор, который оказывал влияние на людей или предметы в его окружении, особенно в физических лабораториях, приводя к различным авариям и несчастным случаям. Когда он заходил в лабораторию, механизмы останавливались, стеклянные приборы неожиданно разбивались, в вакуумном пространстве образовывались утечки, но ни одна из этих аварий не причиняла вреда или беспокойства самому Паули» .
Когда в лаборатории профессора Джеймса Франка в институте физики университета Геттингена взорвалось дорогостоящее экспериментальное оборудование, кто-то заметил, что это могло быть следствием эффекта Паули. Но Паули не было поблизости; он находился в поезде, который направлялся в Данию. Однако впоследствии было обнаружено, что во время взрыва в лаборатории поезд, в котором Паули ехал из Цюриха в Копенгаген, сделал остановку на станции в Геттингене.
Когда Паули прибыл в Принстон в 1950 году, недавно приобретенный дорогостоящий новый циклотрон сгорел по неизвестной причине, после чего вновь начались разговоры об эффекте Паули.
Подобные события случались и за пределами лаборатории. Когда в Цюрихе в 1948 году был основан институт Юнга, Паули посетил церемонию открытия, поскольку Юнг попросил его стать «научным руководителем», олицетворяя собой сближение физики и психологии. В то время Паули был занят размышлениями о противоречиях между двумя подходами к знанию, которые были представлены алхимиком Робертом Фладдом и ученым Иоганном Кеплером.
Когда Паули вошел в гостиную, где проходил праздник Юнга, большая китайская ваза необъяснимым образом упала со стола, а пролившаяся из нее вода оказалась на одежде некоторых высокопоставленных гостей. Паули увидел огромное символическое взаимодействие между именем Фладд и неожиданно случившимся «потопом». Этот случай вдохновил его на написание статьи «Подоплека физики».
В другой раз Паули сидел за столом у окна в кафе «Одеон», сосредоточенно размышляя о красном цвете и его эмоциональном восприятии. Думая о «красном», он не мог оторвать глаз от большой пустой машины, которая находилась на стоянке напротив ресторана. Вдруг машина вспыхнула, и в его поле зрения действительно возник ярко-красный цвет .
Знаменитый историк искусства Эрвин Панофский рассказывал, что, будучи еще очень молодым человеком, он встретился с Паули и одним другом за обедом в ресторане Гамбурга. После долгой и занимательной беседы, завершившейся десертом и послеобеденными напитками, они поднялись из-за стола и обнаружили, что двое из присутствовавших мужчин оказались – по совершенно необъяснимой причине – сидящими на взбитых сливках, которые размазались по всем брюкам. Единственным человеком, который при этом не пострадал, разумеется, был Паули.
По словам близкого коллеги Паули Маркуса Фирца, «Паули действительно верил в свое влияние на окружающие предметы». Перед тем как вещи начинали взрываться, он испытывал неприятное внутреннее напряжение. Зато после взрыва он ощущал облегчение и расслабление, даже своего рода эйфорию. Очевидно, он наслаждался своей репутацией человека, чье присутствие порождает странные и необъяснимые явления. В конце концов, этот человек и одевался, как Мефистофель, появляясь в таком виде перед членами кружка Нильса Бора в Копенгагене.
Автором лучшей истории об эффекте Паули является Рудольф Пайерлс. Несколько коллег Паули задумали разыграть приписываемый ему эффект во время одного из официальных приемов. Они осторожно подвесили люстру за веревку, которую собирались развязать, когда Паули войдет в комнату, чтобы люстра упала и разбилась вдребезги. «Но когда он вошел, веревку заклинило, и ничего не произошло – типичный пример эффекта Паули».
Что лежало в основе эффекта Паули? В данном случае вероятнее всего предположить психокинез, проецирование психической и эмоциональной энергии человека в окружающий его физический мир. Некоторые из коллег Паули с тревогой шутили, что эффект Паули является наглядным примером постоянной враждебности физиков-теоретиков по отношению к экспериментаторам.
Может быть, Юнг рассматривал эффект Паули в рамках своих любимых книг по алхимии и магии эпохи Возрождения. Одна из излюбленных цитат Юнга, которую он использовал в своем очерке о синхронии, была заимствована им из трактата монаха-доминиканца Альберта Великого, являвшегося учителем Фомы Аквинского (хотя, возможно, в данном случае речь идет о псевдониме неизвестного мага типа Корнелия Агриппы). В этом отрывке говорится об огромной силе человеческих чувств, способных на пике своего выражения производить изменения в окружающем пространстве:
В человеческой душе постоянно пребывает некая сила, которая способна приводить к изменениям в мире и подчинять себе окружающие предметы, особенно, если она сопровождается избытком любви, ненависти или желания. Поэтому, если человек испытывает сильное душевное волнение или взрыв чувств, это может быть доказано с помощью эксперимента, во время которого он по собственному желанию способен подчинять себе или изменять любые вещи. Я долгое время не верил в это… Однако я обнаружил, что эмоциональность человеческой души является первоосновой всего сущего… Любой, кто научится совершать подобные вещи, а затем возвращать предметы в их прежнее состояние, должен помнить о том, что каждый человек способен оказывать магическое воздействие, если в его душе присутствует избыточность чувств… и он должен делать это в ту минуту, когда чувства овладевают им, воздействуя на предметы в соответствии с предписаниями своей души.
Возможно, Паули был зачастую невольным примером действия подобных сил. Учитывая его странные взаимоотношения с окружающим миром, неудивительно, что Паули посвятил свою жизнь изучению и объяснению взаимодействия между разумом и материей. В этом смысле, конечно, он полностью исполнил предсказание гексаграммы И-Цзин, с которой он себя отождествлял, и не позволил упасть священным предметам.
