Любопытно, что многие из популярных видов искусства непосредственно связаны с видениями. Создаётся впечатление, что простые люди имеют предрасположенность к галлюцинаторным переживаниям. Взять, к примеру, фейерверки. В поэзии Клавдия Клавдиана содержатся описания невероятных фейерверков, не менее искусно сделанных, чем сегодняшние. Но, разумеется, они не были настолько же красивыми, как современные, потому что в то время ещё не было доступных сейчас знаний о химии, позволяющих наполнять фейерверки огромным количеством цветов.
Ещё один пример — процессии, используемые королями и духовенством с незапамятных времён. Пышные процессии производят настолько мощное впечатление на зрителей, что сильные мира сего регулярно прибегали к их помощи, дабы превратить свою власть de facto во власть de juro.
Все коронации королей и процессии пап — это способ убедить народ в том, что их власть досталась им свыше.
В современной истории мы также были свидетелями невероятной силы процессий, организованных нацистами. Те, кто видел съезды НСДАП в Нюрнберге, говорят, что это было невероятное зрелище.
Тесно связан с процессиями и театр. На протяжении всей истории на постановки тратились огромные усилия и средства. Елизаветинские и якобинские маски, например, были чрезвычайно искусно сделаны. Сохранилось упоминание о маске Карла I, которая обошлась в 20 000 фунтов за одно представление. Кажется невероятным, что люди готовы идти на огромные расходы ради этого необычного опыта. И, разумеется, зрелищность театра получила новый толчок с развитием технологий. Зрелищность спектаклей XVI–XVII веков была ограничена свечами — самым ярким из доступных тогда источников света. Только с наступлением XVIII века появилась масляная лампа, которая горела без дыма и запаха. Затем в начале XIX века произошли существенные сдвиги в технологическом знании, которые привели к изобретению параболического зеркала, сначала использовавшегося в маяках, а затем и в театрах.
В отрывке диалога Платона под названием «Федон» в диалоге Сократ рассказывает о мире идей, который намного прекрасней, чем реальный мир, в котором мы живём. Он говорит:
«Та Земля, если взглянуть на неё сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пёстро расписанный разными цветами. Краски, которыми пользуются наши живописцы, могут служить образчиками этих цветов, но там вся Земля играет такими красками, и даже куда более яркими и чистыми. В одном месте она пурпурная и дивно прекрасная, в другом золотистая, в третьем белая — белее снега и алебастра; и остальные цвета, из которых она складывается, такие же, только там их больше числом, и они прекраснее всего, что мы видим здесь. И даже самые её впадины, хоть и наполненные водою и воздухом, окрашены по-своему и ярко блещут пестротою красок, так что лик её представляется единым, целостным и вместе нескончаемо разнообразным.
Вот какова она, и, подобные ей самой, вырастают на ней деревья и цветы, созревают плоды, и горы сложены по её подобию, и камни — они гладкие, прозрачные и красивого цвета. Их обломки — это те самые камешки, которые так ценим мы здесь: наши сердолики, и яшмы, и смарагды, и все прочие подобного рода. А там любой камень такой или ещё лучше. Всеми этими красотами изукрашена та Земля, а ещё — золотом, и серебром, и прочими дорогими металлами. Они лежат на виду, разбросанные повсюду в изобилии, и счастливы те, кому открыто это зрелище».
